Вздохнув, она снова посмотрела на дверь. Она проснулась рано, как всегда, но вместо того, чтобы встать и отправиться вниз, она осталась в постели, наблюдая за спящим мужем. Розамунда смотрела на него так долго, что одних взглядов было уже мало, и она не смогла удержаться и погладила сперва его щеку, шею, потом ее рука скользнула по его груди. Эрик проснулся к тому моменту, когда ее рука спустилась еще ниже, и показал ей, как, оказывается, приятно дождаться его пробуждения.

Еще одним благом оказалось то, что он был уже, как ни странно, далеко не так ворчлив. Тем утром, когда они наконец заставили себя встать и отправиться в трапезную, Эрик был просто сама любезность.

Но хорошее настроение мужа сохранилось лишь до конца завтрака. Когда они уже собрались уходить, к ним подошел Шамбли и сообщил, что Ричард согласился дать Эрику аудиенцию и немедленно примет его. Эрик велел Розамунде отправляться в их комнату.

Розамунда неохотно подчинилась. Она была уверена в том, что муж попросил Ричарда принять его в надежде, что ему удастся понять, был ли причастен принц к нападениям сначала в Гудхолле, потом по пути в Лондон. Страх терзал ее с того самого момента, как Эрик ушел. Сейчас, когда она была одна и ей нечем было заняться, тревога усилилась. Не то чтобы она опасалась, что он будет неосмотрителен в обсуждении этого вопроса, у нее было какое-то суеверное чувство, что все шло слишком хорошо, она была слишком счастлива и ей придется заплатить за это счастье.

Терпение ее лопнуло, и она бросилась к двери, не в силах больше выносить это ожидание. Она решила подождать у зала для аудиенций.

– О, милорд, вот вы где.

Эрик остановился в зале для аудиенций, и брови его приподнялись, когда он увидел бросившегося к нему епископа Шрусбери. Эрик только что напрасно потерял целый часу рассказывая Ричарду о своих неприятностях, нападениях на него и Розамунду, прощупывая монарха и пытаясь выяснить, причастен ли тот каким-то образом к этим историям. Но кроме легкой обеспокоенности Ричарда, Эрик больше ничего не заметил.

Сейчас Эрик хотел только одного – вернуться к жене, в свои покои. Он не мог дождаться окончания этого путешествия, так ему хотелось оказаться дома. Здесь было слишком много чужих людей, слишком много интриг. Он решил, что отвезет Розамунду домой сразу после окончания коронации, Там он подумает о том, как обеспечить их безопасность; он заменит, если понадобится, всех до единого слуг в замке. Теперь, когда он обрел счастье с Розамундой, он не собирался упускать его.

– Слава Богу, что я успел вовремя, – почти прошептал епископ. – Я бросился сюда, как только Шамбли сказал мне, что вам обещана аудиенция. Вы не должны встречаться с Ричардом по крайней мере до тех пор, пока я…

– Я только что виделся с ним, – резко перебил его Эрик, и на лице епископа вдруг появилось выражение растерянности.

– О нет! – ахнул он. – Жаль, то вы не подождали, пока я не расскажу вам… – Вздохнув, он покачал головой, и Эрик нахмурился:

– Пока не расскажете что?

– Я знаю, кто стоит за нападениями на вас.

Эрик застыл.

– Кто?

Шрусбери открыл рот, но тут же захлопнул его, когда увидел стражу по обе стороны от двери. Покачав головой, он сказал:

– Нет, не здесь. Пойдемте со мной.

Повернувшись, он торопливо зашагал по коридору, и Эрик, немного поколебавшись, последовал за ним. Они пересекли большой зал и подошли к дверям, которые вели в сад.

Бездельничает, вот что она делает, горестно сокрушалась Розамунда. Вполне возможно, что она совершенно напрасно теряла время, потому что невозможно было сказать, находится ли Эрик в зале для аудиенций.

Она ждала, пока откроется дверь. Она пришла сюда всего минуту назад, но уже чувствовала себя крайне неловко. Эрик, конечно, придет в ярость, когда увидит, что жена ослушалась его и покинула их покои. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей было слишком тревожно, чтобы просто сидеть и ждать. Она будет рада, когда эта коронация завершится и они смогут вернуться домой.

Дверь в зал внезапно распахнулась, и Розамунда быстро обернулась. Глаза ее широко раскрылись, когда она увидела выходящего из комнаты мужчину. Он был невероятно красив и статен. У него были рыжие волосы и голубые глаза. Небольшая бородка, обрамлявшая безупречные черты лица, придавала ему вид ловеласа. Невозможно было ошибиться:

Львиное Сердце. Ричард Львиное Сердце славился своей красотой. Это был ее брат, вернее, единокровный брат. Это был человек, причинивший ее отцу бесконечные страдания.

Опомнившись, Розамунда присела в глубоком реверансе, не поднимая глаз до тех пор, пока наследник престола и его охрана не миновали ее. Потом, медленно поднявшись, она растерянно посмотрела на дверь в покои короля

Ричард был один. Эрика и Роберта с ним не было. Но не могла же она разминуться с ними? Прикусив губу, Розамунда неуверенно шагнула к двери, перебирая в голове различные варианты. Может, это Ричард стоял за нападениями или Эрик ненароком проявил свою подозрительность и вызвал гнев Ричарда? Она оглянулась, убеждаясь, что никого нет рядом, и подскочила к двери. Ее воображение уже рисовало залитый кровью пол и бездыханное тело Эрика.

Приоткрыв дверь, она уже хотела просунуть в щель голову, но виновато оглянулась при звуке голосов. Никого пока не было видно, но голоса приближались. В панике Розамунда проскользнула в комнату, закрыв за собой дверь так, что осталась лишь небольшая щелка. Глядя в нее, она увидела, как двое мужчин прошли в конце коридора, и через несколько минут все стихло.

Переведя дух, Розамунда осторожно закрыла дверь и огляделась. Зал для аудиенций короля был огромен. Стены были задрапированы темно-малиновым бархатом, на фоне которого ярко выделялись цвета королевского герба. В зале ничего не было, кроме ковров на полу и одного-единственного кресла с ручками из слоновой кости, украшенного резными головами кабанов.

Розамунда некоторое время смотрела на кресло, понимая, что это королевский трон. Ее отец раньше сидел на нем, а вскоре здесь будет сидеть ее единокровный брат. Убедившись, что зал пуст, она собралась тихо выскользнуть оттуда, довольная тем, что никто ничего не узнает, когда вдруг раздался женский голос:

– Ну, ты все рассмотрела?

Виновато обернувшись на голос, она увидела, как от стены отделилась женская фигура и вышла на середину зала. Женщина была одета в платье почти такого же оттенка, что и стены, поэтому Розамунда и не заметила ее. Сейчас она смотрела на морщинистое лицо женщины, подошедшей к трону, и у нее сердце оборвалось, когда она поняла, что ее застала не кто-нибудь, а сама королева Элеонора.

– Прошу прошения, ваше величество, – пробормотала Розамунда, присев в реверансе. – Я искала своего мужа. У него была аудиенция у Ричарда, и он не вернулся в нашу комнату. Я…

– Решила найти его, – с усмешкой закончила за нее Элеонора. – Встань, дитя, и подойди. Кто твой муж?

– Эрик Берхарт, лорд Гудхолл. – Розамунда встала и неохотно направилась к Элеоноре, отметив про себя удивление на лице королевы, когда та пристально посмотрела на нее.

– Ты мне кажешься знакомой. Мы встречались?

– Нет, ваше величество.

– Хм. – Королева слегка нахмурилась, а пальцы ее стали крутить кольцо на левой руке. Задумчиво посмотрев на Розамунду, она вдруг сказала: – Твой муж уже был здесь и. ушел. А вот мой сын поведал мне о неприятностях, которые преследовали вас…

– О! – Розамунда поколебалась, потом присела в реверансе и попятилась. – Благодарю вас, ваше величество.

– Я не разрешала тебе уйти, – резко сказала королева, и Розамунда застыла. Довольная собой, Элеонора помолчала. – Ричард сказал, что на тебя и твоего мужа покушались.

– Да, – кивнула Розамунда. Потом, сама удивляясь своей безрассудной смелости, выпалила: – Говорят, что, возможно, именно вы стоите за этими нападениями!

Удивление, появившееся на лице Элеоноры, было настолько велико, что вряд ли его можно было счесть притворным.