– К отъезду? – растерянно переспросила Розамунда.

– Да. Я пригласила их переночевать здесь, но они отка-зались.

При виде потерянного взгляда Розамунды Адела протянула ей небольшой полотняный мешочек;

– Вот твои вещи. Юстасия собрала их. Я положила сюда немного фруктов, сыр и хлеб, чтобы вы подкрепились в дороге. – Она мягко похлопала по руке Розамунды. – Все будет хорошо. Ты сейчас испугана, я понимаю, и это вполне понятно, если учесть, как внезапно изменилась твоя жизнь. Но все наладится.

Цокот копыт привлек их внимание, когда Эрик и Роберт вывели из конюшни лошадей. Розамунда удивленно заморгала глазами при виде третьей запряженной в дорогу лошади.

– Ромашка теперь твоя, – пробормотала сестра Юстасия при виде удивления девушки. – Это наш свадебный подарок, чтобы ты не осталась совершенно одна, без друга.

Ее глаза наполнились слезами, и Розамунда обняла сначала одну женщину, потом другую.

– Я буду скучать, – с трудом проговорила она, потом повернулась и, ничего не видя, бросилась к ожидавшим мужчинам и лошадям.

Ее муж быстро помог ей сесть в седло, потом сам вскочил на коня. Взяв в руки ее поводья, он кивнул аббатисе и сестре Юстасии и направил лошадей к воротам.

Слезы катились по щекам Розамунды. Она упрямо смотрела вперед, не в силах обернуться. Она покидала дом, единственный, который когда-либо был у нее.

Аббатиса и сестра Юстасия провожали их со слезами. Наконец Адела закрыла ворота и позвала Юстасию, смотревшую вслед удалявшимся всадникам.

– Иногда это так пугает, правда? – заметила она.

– Что? – спросила Юстасия, смахивая с лица слезы.

– Жизнь, – ответила аббатиса. – Еще утром она была наша, и мы думали, что навсегда. А вечером ее уже нет.

Юстасия остановилась, и ужас отразился на ее лице:

– Но ведь она приедет, правда?

Аббатиса взяла ее за руку и потянула за собой:

– Возможно, но она уже не будет нашей маленькой Розамундой. Она будет леди Берхарт, хозяйкой Гудхолла.

– Гудхолл, – повторила название Юстасия, потом чуть улыбнулась. – Это подходящее место для Роэамунды.

– Да, вполне.

– Может, сам Господь уготовил ей этот путь.

– Конечно. На все воля Господа, – тихо пробормотала аббатиса.

– Твоя молодая жена, похоже, не очень опытная наездница.

Слегка изогнув брови, Эрик посмотрел через плечо на ехавшую позади них женщину. Сначала они все ехали рядом, но Эрик был настолько озабочен думами и тревогами, что вскоре забыл о Розамунде. Когда они оказались на узкой тропе, густо окруженной деревьями, им пришлось ехать друг за другом, и Эрик был первым, а Роберту досталось замыкать их небольшую кавалькаду.

Потом деревья поредели, и Роберт подъехал к другу, чтобы предупредить его. Эрик теперь и сам видел, что Роберт не преувеличивал, когда сказал, что Розамунда плохая наездница. Это было еще мягко сказано. Женщина тряслась на лошади, словно обмякший мешок, то подскакивая, то опускаясь. Видно, хотя она и работала на конюшне, в ее обязанности не входило прогуливать лошадей. Эрик готов был заключить пари на Гудхолл, что она вообще никогда не сидела в седле. И хотя ему было жалко лошадь, больше всего он сейчас тревожился о Розамунде или, как бы это точнее выразить, о нижней части ее тела.

Заметив гримасу на лице Розамунды, Эрик нахмурился. До сих пор он не очень торопил коней, собираясь прибавить ходу, как только деревья немного поредеют. Им просто необходимо было поспешить, потому что у них не было охраны.

Эрик считал, что им всем лучше переночевать в монастыре, но он не мог не заметить, что Роберту там было не по себе. Ему и самому было неловко. Нигде мужчина не чувствовал себя таким распутным грешником, как в монастыре, полном невест Христовых. Кроме того, Эрик знал, что Роберт тревожится об отце. Ведь еще совсем недавно тот был при смерти. Казалось, больному стало лучше перед самым приездом короля, но опасность еще не миновала.

Эрик понимал, что другу хочется вернуться домой как можно быстрее.

Конечно, путешествие отвлекало Эрика от мрачных мыслей о резких переменах в его жизни. К лучшему или к худшему, но он был рад возможности не задумываться пока об этом. Поэтому и решил немедленно отправиться в путь. К сожалению, путешествие не обещало быть спокойным. Без охраны из своих людей только скорость могла способствовать их благополучному возвращению. На дорогах было полно разбойников и воров, подкарауливавших слабых путников. Двое мужчин и женщина станут лакомой добычей, тем более люди благородного происхождения.

Он намеревался скакать без устали, сменив лошадей на тех, что они оставили на постоялом дворе по пути сюда, ехать всю ночь и утром добраться до Шамбли. Но он был уверен, что его жена обучена всему необходимому. Кажется, его ожидания оказались слишком оптимистичными. Девушку явно не научили ездить верхом. Он на мгновение задумался, что еще было упущено в ее воспитании, но потом отмахнулся от этих мыслей. Это не будет иметь никакого значения, если он не доставит ее благополучно домой. А это им вряд ли удастся. Он не сможет заставить ее двигаться быстрее. Она просто упадет с лошади.

Но так тоже двигаться нельзя. Бормоча что-то себе под нос, Эрик натянул поводья и повернул коня назад, к жене. Она мгновенно скрыла боль и выпрямилась в седле, изо всех сил стараясь казаться опытной наездницей. Ее нещадно мотало из стороны в сторону, но Эрик, приблизившись, все же учтиво кивнул.

Не говоря ни слова, он наклонился, обхватил ее одной рукой за талию и пересадил на своего коня, бросив поводья кобылы Роберту. Розамунда удивленно ахнула, но промолчала, к облегчению Эрика. У него не было желания спорить или что-то объяснять. Он устал и еще больше устанет, когда они доберутся до Шамбли.

Потом, по молчаливому обоюдному согласию, они легли по обе стороны от Розамунды. Через мгновение оба уже спали.

Гроза была страшной. Розамунда почувствовала это, еще не открыв глаза. Гулкие раскаты грома накатывали словно волны, совершенно оглушая ее своим грохотом. Она никогда не слышала ничего подобного и, открыв глаза, была по-ражена, что нет дождя. Где это она?

Не в своей постели.

Не в монастыре.

На земле.

А вместо крыши над головой нависала листва; ветви деревьев чернели на фоне неба.

Шорох где-то справа от нее заставил Розамунду настороженно посмотреть в ту сторону поверх тела, лежащего рядом. Как она ни напрягала зрение, все равно ничего не могла рассмотреть, кроме силуэтов кустов и деревьев.

Снова раздался оглушительный гром, и Розамунда вздрогнула; ее внимание устремилось к источнику этого шума – тела справа от нее. Ее муж! Или это его друг? В такой темноте она не могла различить. Тело казалось огромной черной горой, которая пыхтела, фыркала, храпела и беспокойно металась во сне.

Она надеялась, что это все же друг мужа, потому что если это ее муж, то ей предстоят сплошные бессонные ночи. Привыкшая спать одна, тем более в отдельной комнате, пусть и маленькой, Розамунда подумала, что не вынесет такого шума на брачном ложе.

Она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда громовому храпу справа эхом начал вторить такой же громовой храп слева от нее. Широко раскрыв глаза от ужаса, она вглядывалась в тело, лежащее рядом, еще одну темную гору. Их невозможно было отличить друг от друга. Еще в монастыре она заметила, что друзья были примерно одинакового сложения. Похоже, у них и одинаковая склонность фыркать во сне, как это делают свиньи, когда роются в грязи в поисках еды.

Вздохнув, Розамунда закрыла глаза и стала молить Господа послать ей терпение. Когда оба мужчины вновь захрапели, ей захотелось сесть и заткнуть им рты. Но она сумела обуздать этот порыв. Монахине не подобает вести себя подобным образом. И хотя она не совершила постриг, все равно постарается быть доброй, терпеливой и набожной. Разве не это желает видеть мужчина в своей жене? По словам преподобного Абернотта, сам Господь предпочитает такую невесту. А что хорошо для Господа, то уж, конечно, более чем хорошо для ее храпящего мужа.